Когда темная машина, надменно поблескивая хромом, подъехала и остановилась  перед  высокой стеной, отделяющей  государство Ватикан от всего остального мира, из нее плавно вышел епископ Максвелл.
Молодой священнослужитель  с наслаждением вдохнул полной грудью свежий  ночной воздух. Мужчина почувствовал себя практически счастливым.
Он  стремительно  подошел ко входу в святая святых всех католиков, после чего смиренно опустил голову и сложив руки в молитвенном жесте прочитал:
- Domine Deus, firma fide credo
et confiteor omnia et singula quae
sancta ecclesia Catholica proponit,
quia til, Deus, ea omnia revelasti,
qui es aeterna veritas et sapientia
quae nec fallere nec falli potest.
In hac fide vivere et mori statuo.
Amen... *
С расстояния буквально трех шагов слов было не слышно,  и создавалось впечатление, что  отец Энрико  что-то беззвучно рассказывает какому-то невидимому собеседнику.
С каждым словом молитвы глава ордена Искариотов ощущал как уверенность в успешном  завершении начатого дела наполняет все его существо.
Иначе просто не могло быть... Они, приверженцы Истинной веры все смогут, ведь с ними Бог. За ними правда, сила и справедливость.
Когда   короткая молитва была закончена, епископ медленно поднял среброволосую голову, и так же медленно и плавно, словно в каком-то неведомом танце, развернулся к своим спутникам, которые должны были выйти из машины.
Начальник специальных сил Ватикана улыбался, едва заметно, лишь уголками губ, но вместе с тем  это  было отчетливо заметно. Это была довольно странная улыбка – в ней причудливым образом соединялись надменность,   холодность, спокойствие, уверенность в собственных силах и... полная готовность к сотрудничеству.
- Пойдемте, я провожу вас в библиотеку. – голос главы Искариотов звучал совершенно  обычно, но было отлично видно, что священник находится в крайнем нервном возбуждении. Но это был не нервоз, ни в коем случае. Это было желание действовать и стремление как можно скорее достичь успеха.
Максвелла выдавали глаза. Внешне он выглядел вполне уравновешенным, но большие глаза молодого мужчины ярко блестели. Это было отлично видно в свете ночных огней.  В очах Энрико темным огнем светилось намерение любой ценой добиться желаемого.   Ничем не завуалированный фанатизм плескался во взгляде епископа.

*Господь Бог, верую крепкою верой
и исповедую единое и всеобщее, что
предлагает святая Католическая церковь,
ибо это Ты, Бог, открыл сокровенное
Ты, который есть вечная правда и мудрость,
которая не обманывает и не может обмануться.
С этой верой живу и умру.
Аминь.

Молодой мужчина внимательно следил за каждым движением Джеммы. Его цепкий взгляд неотрывно следовал за любым ее жестом. Однако, того, чего священник ожидал, не произошло. Энрико совершенно не коробил факт наличия вампира в святая святых. На смену брезгливости пришло другое чувство – гордость.
«Шикарное?.. Не то слово. Все интеллектуальное наследие святой Католической церкви в этой библиотеке... Тут можно найти практически все что угодно... Если голову раньше не сложишь.»
Максвелл вдохнул полной грудью, с наслаждением ощущая  такой родной и нежно любимый запах библиотеки.
Пахло пылью, старыми бумагами и еще чем-то слабо уловимым, но манящим.
- Ну что же, господа еретики, управлять вашими поисками буду я. – сказано это было почти приказным тоном. Епископ вновь ощутил терпкий вкус власти. Видимо, родные стены этому способствовали.
- Вы оба еще слишком плохо ориентируетесь в этом отсеке, а время сейчас слишком дорого.
«Время сейчас слишком дорого... Сколько раз, за сегодняшний день я повторял эту фразу?.. Не помню. Но не раз и не два, это точно.»
Святой отец быстро осмотрел  полутемное помещение, в котором находилась вся странная компания.
Он что-то вспоминал. Или решал. Во всяком случае, на лице католика явственно отпечатались следы напряженной умственной работы.
- Так, Вы Джемма, отправляйтесь в секцию под номером девятьсот восемьдесят пять «F». Все обозначения  идут римскими цифрами, так что думаю, не запутаетесь.
Девушка показалась начальнику тринадцатого отдела достаточно сообразительной, умной и спокойной, чтобы легко справиться с поставленной задачей.
Помолчав пару секунд, Максвелл медленно развернулся к Высшему и нехотя встретился с ним взглядом.  Глава тринадцатого отдела почувствовал, что его губы практически помимо воли  искривились. Всякий, пусть даже мимолетный контакт с Истинным был для Искариота весьма мучительным. Молодой руководитель буквально кожей чувствовал силу господаря Владислава. И эта сила священнику совершенно не нравилась.
Во-первых, она была  темной, неживой, хотя какая еще может быть сила у вампира?.. А во-вторых, эта черная мощь заставляла подчиняться. Требовалось немало моральных усилий для того, чтобы противиться ей. Пока это вполне сносно получалось у Энрико. Уж слишком он не любил, когда его что-то заставляло прогибаться.
- А ты, Алукард... – мужчина и сам не знал, почему обратился к вампиру на «ты»
- ...отправишься  разбираться  в отсек под номером  тысяча семьсот шесть «М ».  – он машинально указал кивком головы в сторону, где располагалась нужная часть, после чего выжидательно замолчал. Однако спустя буквально мгновение отдал новый приказ:
  - Как только найдете хоть что-нибудь относящееся к делу, несите ко мне. Сразу. – в голосе не было привычной холодности, но чувствовалось, что во избежание конфликтов с  хрупким епископом, лучше действительно самодеятельностью не заниматься, а идти с найденными бумагами к нему.
- Так будет продуктивнее. Все же я больше вас работал с нашими бумагами, поэтому лучше в них разбираюсь.
Католик был серьезен и собран. Он стоял, сложив руки на груди, и внимательно смотрел в алые глаза Алукарда, чуть запрокинув голову.
«Так ну что же... Работа распределена, я  отправил их исследовать исторические труды, а сам, пожалуй, займусь церковной литературой... Кто знает, насколько тяжело им читать освященные труды древних теологов...»
Максвелл медленно снял очки, тем самым, прервав наконец-то зрительный контакт с  Алукардом. Жест вышел каким-то усталым.

Энрико проследил взглядом за строптивым вампиром и отвернулся. Взгляд молодого мужчины был хмурым.
Впрочем,  у него были свои дела, святой отец отправился работать с теми бумагами, что, по его мнению, могли быть полезны в поисках Лонгинуса. Он медленно прошелся вдоль  старых стеллажей и, найдя нужный, стал внимательно изучать маркировку документов. Когда он добыл несколько подходящих  источников, священник бережно подхватил их и понес к ближайшему письменному столу.
Столько аккуратности и нежности было в каждом его движении, что создавалось впечатление, будто эти древние письмена Максвеллу как дети. Да что там дети, будем откровенны и скажем искренне, что епископ детей ненавидел.
Совсем другое дело книги... Как известно, книга – лучший товарищ. Не нудит, жрать не просит, сигареты не стреляет...
Так вот, глава Искариотов любил   книги. Этот роман начался много лет назад. Все-таки будущий руководитель нескольких епархий всю жизнь был безумно одинок и одиночество свое он привык топить в чтении. Постоянно читать было для него так же естественно как дышать. Когда выпадало свободное время, он любил найти какое-нибудь тихое место, где бы его не могли найти приютские насмешники, и там, в гордом одиночестве читать – бесконечно, страницу за страницей.
Итальянские романы и зарубежные, новые произведения и старые, авангардистские и бестселлеры, теологические труды и светскую литературу – если в них было что-то, что возбуждало извилины, вопросов не было: книга оказывалась у него в руках, и Энрико принимался за чтение.
Он буквально  жил в  библиотеках, а когда стал старше, мог прекрасно провести время, целый день бродя по букинистическим магазинчикам.
Будущий начальник тринадцатого отдела читал постоянно и читал глубоко, много, жадно.
Вот и теперь он нес найденные книги с такой осторожностью, словно они были величайшей ценностью в его жизни. Хотя кто знает, может быть, так оно и было.
Падре Максвелл бережно положил материалы для исследования на темную, гладкую поверхность стола и  взял  свои очки в старомодной оправе, после чего плавным движением вернул их на свой великолепный римский нос.
Священнослужитель  медленно опустился на стул и с любовью провел по переплету первого  тома. Энрико с наслаждением ощутил кожей шершавую, ласкающую поверхность книги.
«Бог мой... Как прекрасно!..»  пронеслась в голове почти незаметная мысль.
Однако большим запасом времени Максвелл не располагал, поэтому вместо того, чтобы дальше меланхолично получать эстетическое удовольствие от фолианта, епископ аккуратно открыл древний труд и  погрузился в поиски.
Все вернулось на круги своя. Максвелл, пытавшийся еще утром этого длинного дня убежать от  работы с бумагами, снова засел за них. Впрочем, теперь  епископ трудился с большим энтузиазмом – ведь игра стоила свеч. Однако на  исходе первого часа он заметно притих. Возможно, таким образом, на импульсивного Энрико подействовала  умиротворяющая атмосфера древних архивов, а может быть, он просто ушел в работу, сосредоточившись на поисках  нужной информации.
Время на какой-то период перестало существовать для  него. Погрузившись в свое  исследование с головой, Максвелл отключился от окружающего мира. Перед его глазами стремительно мелькали яркие картины из прошлого -  жестокие  войны за святые земли, кровопролитные походы, с благословления его  Святейшества Папы...  Описания современников и более поздние исследования историков, священные книги, патрологические и теологические труды, переводы древнееврейской, древнесирийской, коптской и арабской литературы... 
Епископ  кропотливо вникал в  древние документы, что были  увековечены для последующих поколений несметным числом переписчиков.  Все то, что могло хоть как-то помочь выйти на след легендарного сотника.

Энрико меланхолично изучал какой-то теологический труд на варварской латыни.  Он с головой ушел в чтение. Епископ лишь краем сознания еще помнил, что читает он не просто так, а у него, вообще-то имеется высокая цель – искать все, что связано с Лонгинусом. Ничего ценного он пока не обнаружил, зато пополнил свой багаж знаний.
Молодой мужчина  задумчиво наматывал на тонкий бледный палец  светлую прядь чуть вьющихся волос.
Помещение, в котором находилось все пестрое трио, было слабоосвещенным, поэтому молодой священнослужитель то и дело щурил темные очи. Кроме того, из-за того, что глаза у Максвелла довольно быстро уставали, он периодически снимал свои крупные очки, устало  тер переносицу и веки, после чего  возвращал очки на законное место. Чаще всего падре старался обходиться без родных  окуляров, которые уже  года четыре собирался поменять, но все никак не мог добраться до магазина с оптикой.
   Нельзя сказать, чтобы святой отец стеснялся очков, просто он стал замечать, насколько быстро глаза привыкают к ним, и этот факт его совершенно не обрадовал. Зрение стремительно садилось. Возможно, это происходило из-за того, что Максвелл совершенно не соблюдал гигиену чтения. Вот и сейчас вместо того, чтобы встать, пройтись до выключателя и прогнать сумерки из огромного зала,  Энрико не мог оторваться от очередной страницы.
В какой-то момент начальник тринадцатого отдела поднял голову, видимо  обдумывая только что почерпнутый из книги факт, особенно его заинтересовавший. Он машинально обернулся на шелест  страниц, что доносился откуда-то слева.  Шуршал Алукард.
Глава ордена Искариотов невидящим взглядом смотрел на Высшего. Мысли епископа были далеко. Однако спустя пару секунд, в глаза священнослужителя начала возвращаться осмысленность.  Он задумчиво осмотрел погруженного в работу Алукарда .

Энрико все еще взирал в меланхоличной задумчивости на вампира, когда тот совершенно неожиданно улыбнулся. Конечно словосочетание «совершенно неожиданно» не слишком подходило к Высшему, ведь тот улыбался  с удивительной периодичностью, при том довольно-таки харизматично, (хотя следует отметить, что специфическое обаяние его улыбки оценить могли далеко не все и далеко не всегда...
Едва ли можно получать эстетическое удовольствие от красивого, белозубого оскала, когда тебе в лицо весело поблескивая, смотрит дуло «Шакала»), и его улыбка давно стала притчей во языцех.
Однако епископ до сих пор не мог привыкнуть  к ней. Слишком уж она была... Пугающей. Однако на этот раз было что-то еще.
«Или мне только показалось? Может быть, это стены Ватикана давят на него...»
Максвелл снова снял очки и внимательнее присмотрелся  к вампиру.
«Наверное, ему просто плохо в святая святых... Не стоит брать в голову... Мало ли что на уме у этого чудовища...»
Однако странная примесь, присутствующая в  загадочном оскале Высшего, не давала покоя дотошному  и любознательному священнику.
«И все же тоскливый он какой-то.  Но вместе с тем... Он будто оживился немного... Может, почувствовал что?.. Ладно, не важно. Если он что-то нашел, то я скоро об этом узнаю.»
Начальник тринадцатого отдела  медленно стянул с кистей тугие белоснежные перчатки и положил их на стол.
«Ага... Если он скажет мне. Вполне возможно, что он найдет все, что ему было нужно и отправится  к своей хозяйке. Но мне-то, какая разница? Если протестанты сами выполнят всю работу – это будет мне только на руку... Нет... Дело не в этом. Меня вот чтоволнует... Я не знаю, с какой литературой он работает, и что изучает...»
В этот самый момент, а все размышления епископа были стремительными и не заняли и нескольких секунд, Алукард  заинтересовался документами, связанными с расходами Ватикана. И что особенно насторожило священника – закрытыми расходами.
Он был слишком глубоко в своих мыслях, поэтому сначала машинально переспросил:
- Quid?*
Вопрос прозвучал на книжной латыни, поскольку за время чтения священник  по привычке начал думать на более родном языке.
Однако ответа вопрос не подразумевал, он был скорее риторическим.
Падре совершенно не хотелось давать доступ к столь специфической информации рабу протестантов. Это было опасно. Предавать подобные вещи огласке было недопустимо. А что на уме у Истинного, Энрико, разумеется, не знал.
Несколько секунд молодой мужчина молчал, испытующе взирая на вампира.
«Нет, не думаю, чтобы еретики стали бы в такой сложной ситуации собирать компромат на нас... Но все это похоже на провокацию... Но если некоторые из архивных фактов всплывут в прессе – это же будет международный скандал!..»
Глава ордена Искариотов чуть прищурил глаза, чтобы лучше видеть, хотя по существу, в этом не было нужды несмотря на тусклое освещение, мертвенно-бледное лицо Алукарда и его глянцево- красные глаза были отчетливы видны в полутемном помещении.
«В любом случае, другого не дано... Я конечно могу дать ему не те документы, но не думаю, что мы от этого останемся в выигрыше...»
Тут  руководитель специальных сил Ватикана внезапно вспомнил, что Высший с легкостью может услышать чужие мысли, если эму это будет нужно.
Если бы Энрико умел краснеть – не исключено, что на его щеках и проступил бы бледный румянец, но епископ не был награжден этим даром, поэтому он лишь слегка побледнел, приобретя чуть зеленоватый оттенок.
«Ибо Сам сказал: ‘не оставлю тебя и не покину тебя’, так что смело говорим: ‘Господь мне помощник , и не убоюсь...’**»
Слова молитвы, стремительно пронесшиеся в голове, несколько успокоили внезапно разнервничавшегося  католика. Он снова приобрел способность мыслить логично.
«Нет, раз мы договаривались сотрудничать, надо дать то, что он просит... Не похоже, чтобы он готовил что-то дурное... Дурное?.. Да он же чудовище, тварь, оскорбляющая самим фактом своего существования  Господа нашего! О каком доверии может быть речь?..  Хотя... В любом случае иного выхода у меня нет: если он что-то почувствовал, лучше помочь ему в поисках. Может быть, произойдет чудо, и результат окажется положительным...»
Максвелл слегка тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные сомнения, и вспомнив, где именно находятся необходимые документы, направился за ними. На ходу он бросил Алукарду:
- Сейчас, я найду их.
Сказал Энрико эту фразу больше для себя, нежели для Высшего, тот, скорее всего и так все знал. Просто захотелось развеять тишину, внезапно начавшую угнетать молодого мужчину.
Ничего кроме звука собственных шагов, шороха страниц, что, скорее всего, листала Джемма, да все еще стоящий в ушах хрипловатый голос вампира.
Через несколько минут епископ вернулся, по обыкновению, бережено, неся в руках внушительную стопку, состоящую преимущественно из бухгалтерских книг прошлого и позапрошлого века.
- Вот они.  – священник нахмурился.
- Я не знаю – все ли тут, что-то могло быть, и уничтожено  в интересах церкви...
Начальник тринадцатого отдела положил фолианты на стол перед вампиром и сам склонился над ними, с интересом рассматривая книги.

• *Что?
• **Евр.  5-6.

Максвелл по обыкновению проследил за показательным выступлением Шакала с болезненным вниманием. Не смотря на то, что католик находился на своей территории, что, вне всякого сомнения,  давало более твердую почву под ногами, ему все было не очень уютно в присутствии Алукарда.  Не хватало надежного Андерсона, который бы в любой момент мог прийти на помощь в случае чего.
Молодой паладин сейчас особенно остро ощущал отсутствие  рядом своего учителя. В такие моменты главе тринадцатого отдела становилось плевать на то, что Александр при виде Алукарда терял какое-либо самообладание и становился бесконтролен, это было не так уж и важно.
Начальнику специальных сил Ватикана ощутимо хотелось рявкнуть «Андерсон!», чтобы по первому зову, подчиненный явился. Однако сейчас это было совершенно невозможно, поэтому епископу приходилось стойко находиться в обществе Высшего тет-а-тет. 
В какой-то момент Энрико захотелось плюнуть на все, и, дабы не трепать себе дальше нервы, уйти прочь из просторной пыльной аудитории, но он быстро с собой совладал.
В конечном итоге, он был лидером и идейным вдохновителем Ордена, и не к лицу ему было пасовать перед трудностями. Пусть даже такими специфичными как высший вампир.
Стремление обрести как можно больше влияния за как можно более короткий срок, автоматически уничтожало на корню разного рода малодушные позывы, могущие хоть как-то отрицательно повлиять на дальнейшую карьеру священника.
Поэтому порыв уйти, хлопнув дверью, был тут же растоптан в зародыше.
Падре просто не мог позволить себе подобной роскоши, как и перевалить жутковатую работу на кого-нибудь другого – ведь Максвелл находился сейчас в не очень хорошем положении,  все его будущее напрямую зависело от того, насколько успешно он справится с поставленной миссией.
Ва-банк.
Поэтому, тяжело вздохнув, в который раз пожалев об отсутствии Александра рядом,  епископ  машинально стал следить за тем, насколько стремительно Алукард просматривает книги.
«Интересно,  когда это он техникой скорочтения овладел?..»
Максвелл едва заметно усмехнулся ироничной мысли.
«Хотя времени у него было немало, чем еще заниматься в свободное от распития крови невинных младенцев и тяжелой философии время?..»
Усмешка стала чуть заметнее.
Перед глазами молниеносно мелькали страницы, молодой мужчина даже не успевал толком рассмотреть, на каком языке была написана та или иная книга.
«Хотелось бы и мне так же чувствовать книги...»
С невольной завистью подумал священник, но тут же себя одернул.
«Нет, нет... Навык, разумеется,  вне всякого сомнения, полезный, но нет в этом нужды, все это не от Бога...»
Начальник тринадцатого отдела невольно нахмурился, пытаясь понять, как подобная шальная мысль вообще пришла в его светлую голову.
«Нет... Это верно, оттого, что я устал... Господи, дай мне сил... Не оставь в трудную минуту...»
На какое-то время святой отец  оторвал взгляд от желтоватых страниц и, сложив ладони в привычном молитвенном жесте, и прикрыл темные глаза.
«Блажен муж, что чист помыслами, и не развращен умом, в законе Господа живет и размышляет о Нем день и ночь... Во всем что ни делает, успеет... Не так – нечестивые; Но они как прах, возметаемемый ветром. Потому не устоят нечестивые на суде, и грешники – в собрании праведных. Ибо знает Господь путь праведных, а путь неправедных погибнет...* »
Мужчина глубоко вздохнул, закончив молиться. Взгляд тут же вновь приковали желтоватые страницы.
В следующее мгновение тонкий бледный палец вампира указал на одну строчку, на которую, судя по всему нужно было обратить особое внимание.
« ‘Снова’... Значит  рецидив, действительно следует обратить внимание.»
Епископ наклонился чуть ниже, внимательнее вчитываясь и вдумываясь в написанное.
«Монастырь? В Тибете?.. Что за бред... Да на сумму, что Ватикан перечислил, можно было не монастырь, а второй Тадж  Махал отстроить...»
Тонкие светлые брови сошлись на переносице.
«Конечно же, я осведомлен о финансовых махинациях Ватикана... Не в первой.  Но если уж творить что-то теневое, то так, чтобы потом это было незаметно. Плохо работали господа.»
На устах главы Искариотов зазмеилась неприятная улыбка.
«Впрочем, сейчас нам это только на руку... Вот только...»
- Алукард, скажи, почему ты так уверен, что это – именно то, что мы ищем? Ватикан на протяжении нескольких веков оказывал разнообразнейшую не   афишируемую помощь тем или иным социальным прослойкам. В зависимости оттого, что было выгодно нашему государству в разные временные отрезки.  Так почему? Что же до литеры «К»... То знаешь, у каждого аббатства есть своя печать...  Любой епископат имеет свой отличительный знак.
По большому счету священник и так знал ответ, просто ему хотелось услышать его из уст вампира.

*Псалом Давида

Епископ внимательно всматривался в   не особо примечательную на первый взгляд литеру.
«Под носом у Ватикана орудовал какой-то полулегальный орден... Или е нелегальный. Но может ли такое быть вообще? Учитывая тот факт, что Священный Альянс тщательнейшим образом следил за всем, что творится как за стенами    Ватикана, так и в его пределах... Не думал, что что-то могло быть незамечено. Может быть, этот орден существовал с одобрения Папы?..»
Священник почти перестал опасаться Алукарда.
Может быть, во временной дреме инстинкта самосохранения был повинен нездоровый интерес  к новым, особенно тайным знаниям, а может быть, Максвелл почувствовал, наконец, что на данный момент Высший не собирается причинять ему вреда. По крайней мере, именно сейчас.
Об этом свидетельствовала хоть и по обыкновению жутковатая, но жизнерадостная улыбка. Видимо епископом на подсознательном уровне было принято решение о том, что в час ликования и торжества Истинного можно не опасаться.
«Та-а-а-ак... И что же мы имеем? Если Папа все же не знал, что очень маловероятно, о том, что из  нашей казны с завидной регулярностью тихой сапой уводятся фантастические суммы...»
Священник в задумчивости принялся водить тонким пальцем по корешку какой-то книги, в темном кожаном переплете, что лежала рядом.
«И куда только смотрели счетоводы нашего банка...»
Пронеслась в голове быстрая и практически незаметная мысль.
«Звучит почти фантастично.»
Впрочем,  пока священнослужитель молча слушал, не внося своих ценных комментариев. Тут он заметил, что радость на лице Алукарда, уступила место совсем уж ничем не прикрытому торжеству. Католик чуть склонил голову набок, взгляд его стал более заинтересованным – все же любопытно, что могло так осчастливить Истинного.
«У каждого вампира есть своя шпионская сеть? Хм... Не знал, но подозревал о чем-то подобном. Они чем-то напоминают древних феодалов, каждый из которых стремился максимально отгородиться от соседа и одновременно с этим – превзойти  его...»
Максвелл стоял, оперевшись руками о стол, и внимал словам Высшего. Когда краткий экскурс в историю начал подходить к концу, стало заметно, что лицо начальника тринадцатого отдела несколько изменилось. Говоря коротко – оно было злым.
Энрико с головой накрыла волна гнева. Он невольно сжал руки в кулаки, дыхание его участилось.
- Значит на протяжении двух веков общество каких-то ублюдков, благополучно  ворует у Ватикана деньги, чтобы задобрить могущественный культ...   Потому что боялись, что в один прекрасный день древняя тварь может поотрывать их пустые головы! Трусы... – последнее слово было произнесено с таким количеством презрения и ненависти одновременно, что сомнений остаться не могло – епископ Максвелл не одобряет действия вышеуказанных лиц.
Молодой мужчина раздул ноздри, его душила ярость. Он тряхнул головой, пытаясь хоть немного успокоиться. Тут его сознания  коснулась негромкая заключительная  фраза Алукарда.
«Древний, Каин? Так вот, значит, с чем мы дело имеем...»
Католик выпрямился и с ненавистью посмотрел на вампира.
Разумеется, злоба, что неприкрыто сквозила во взгляде священника не была направлена на Высшего, против него, как не странно, в данный момент глава ордена Искариотов ничего не имел. Нет, он ненавидел тех католиков, что волей-неволей помогали культу Каина.